В последней четверти прошлого века в миро-вом политическом процессе обозначилась важная тенденция – «глобальная демократическая револю-ция» [1]. Она оказала огромное влияние на страны рухнувшей социалистической системы, получившие относительную политическую свободу и оказав-шиеся перед выбором новых путей развития. Не-смотря на нормативную близость отношений в со-циалистических государствах, они получали раз-личное структурное и институциональное наполне-ние в зависимости от национальной культуры (в том числе и управленческой) и истории страны. Освобо-дившись от навязанных социалистических догм пу-тем «бархатных» революций, каждое общество по-шло по наиболее перспективному и приемлемому в культурном плане направлении. Даже такие близкие страны как Россия, Беларусь и Украина выбрали различные пути преобразований и стремительно расходятся в социальном пространстве.
        С изменением общественных отношений меняется и управление социальными процессами. Причем это касается как магистральных направле-ний изменения общественного строя, так и техно-логий управления. На наш взгляд социальные тех-нологии не могут рассматриваться отдельно от со-циального управления [2]. Субъект управления ра-ционально либо сообразно своим традициям или, опираясь на авторитеты, выбирает инструмент для осуществления управления социальными процес-сами. Таким образом, технология обслуживает со-циальное управление, которое для нее является оболочкой, внешним контуром.
        Страны «третьей волны» (по С. Хантингтону) в качестве инструментария политических транс-формаций естественно избрали демократические институты и процедуры. Однако наличие таких внешних атрибутов, как периодические выборы парламента и президента, существование множества пар-тий, средств массовой информации, ориентиро-ванных на различные политические силы, далеко не всегда адекватно отражает реальное содержание по-литических и социальных процессов, происходящих в стране. Указанные институты часто являются лишь средством легитимации власти.
       
        Обратим внимание на то, что первый этап демократического транзита в России и посткомму-нистическом пространстве, который принято назы-вать либерализацией [3], реализовывался посредст-вом традиционного административного способа осуществления политических и экономических ре-форм, что сохранило и углубило раскол между вла-стью и обществом. Для российской истории всегда была характерна почти полная подчиненность соци-альных групп, классов и слоев патерналисткой вер-тикали государственной власти. Не общество созда-вало государство, а государственная власть метода-ми администрирования в значительной мере сама формировала общественные отношения и социаль-ные группы. Они возникали не как средство артику-ляции проявившихся социально-экономических ин-тересов, а как творение бюрократии. Следует при-знать, что в большинстве успешных демократиче-ских транзитов инициатива действительно приходит сверху, но является лишь ответом на глубинные процессы в обществе. В России подход новой вла-сти к реформам в силу своей генетической связи со старым номенклатурным правящим классом остался традиционным аппаратным администрированием фактически на всем протяжении и посткоммунисти-ческого периода.
        Необходимо признать, что поспешное вне-дрение демократических институтов, без политиче-ской и экономической либерализации, без учета по-литической культуры и оценки состояния граждан-ского общества, не только бесполезно, но и опасно. Некоторые западные исследователи называют сло-жившуюся в 1990-х г. трансформационную модель в России «электоральной демократией» (М. Макфол, Й. Элклит, П. Свенсон). Российские обществоведы не разделяют их энтузиазма и обозначают данный пе-риод как «клановую электоральную систему» (А. Лу-кин), бюрократический капитализм (Н. Симония), «режим Ельцина» (И. Клямкин и др.) [4]. Основны-ми сущностными характеристиками данного этапа было сращивание бизнеса и власти, а как следствие острая клановая борьба как на центральном так и на региональном и местном уровнях. Интенсификация избирательного процесса не сказалась положитель-но на политической культуре и правосознании насе-ления, которая оставалась в сущности посттотали-тарной. Выборы не привели к формированию чет-кой системы государственного управления, осно-ванного на праве и разделении властей. Они с раз-личной степенью успешности использовались от-дельными лидерами и группировками для укрепле-ния своего положения, создания платформы для борьбы за всю полноту власти, а откровенно крими-нальными элементами – для ухода от правовой от-ветственности.
       
        Итогом второго этапа стали «выборы разоча-рования» и как следствие нарастание автократиче-ских тенденций: усиление бюрократического аппара-та, централизация государственной власти, отмена институтов выборов на уровне субъектов федерации, насаждение псевдоинститутов гражданского общест-ва (общественная палата). Наиболее типичной техно-логией социального управления на данном этапе сле-дует признать воспроизведение в новых формах ад-министративно-командных правил игры. По мнению Ю.А. Левады, ключевым словом для этой тенденции особенно ярко проявляющейся в последние годы в России служит имитация, постепенно охватывающая все сферы общества. «Имитация означает использо-вание формы, вывески, слов, лишенных реального содержания. Поэтому в одно и то же время можно имитировать какие-то либеральные перемены и отказ от них в пользу государственной монополии, соблю-дение демократических принципов и стремление к авторитаризму, уважение к правовым институтам и сохранение «телефонного права» - при реально ма-лых изменениях в реальном положении дрейфующе-го государственного корабля» [4]. В политической сфере имитируются свободные демократические вы-боры, в экономической – содействие мелкому пред-принимательству, в культурной – свобода средств массовой информации, забота власти о науке и обра-зовании и пр.
        Авторы, рассматривающие попытку демокра-тизации в России с социокультурных позиций, в большинстве своем используют для оценки россий-ского социального управления традиционный штамп, согласно которому наша «авторитарная» культурная традиция отторгает или принципиально затрудняет демократизацию как таковую (А.Ахиезер, Ю. Аве-рин) [6]. Такой подход крайне упрощает реальность, пренебрегая историческими примерами представи-тельной демократии в нашей стране [7]. Однако, от-рицать автократический характер сложившегося на сегодняшний день политического режима было бы неверно.
        Несмотря на продолжающуюся более пят-надцати лет демократизацию, сегодняшняя Россия едва ли не дальше от либеральной демократии, чем в последние годы существования СССР. На приме-ре современного российского общества можно вы-делить несколько технологий социального управ-ления, наиболее типичных для каждого этапа пост-советских трансформации.
        1. Либерализация (выбирается администра-тивный способ проведения реформ).
        ; 2. Институциональный этап – «электораль-ная демократия». Выборы проводятся без слишком большого количества нарушений в рамках дейст-вующего законодательства, но представляют собой инструмент разрешения конфликтов интересов между различными посттоталитирными кланами, как правило, действующими вне правовых рамок.
        3. Этап «разочарования и отката». Автокра-тические тенденции в государственном управле-нии находят свое воплощение посредством соци-альной технологии имитации.

Примечания:

1. Huntington S. The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century. - L.,1991.
2. Кочергин В. Ролевая структура взаимодействия со-циальных технологий и управления // Вопросы теории и прак-тики управления. - 2003. - № 6.
3. Мельвиль А. Ю. Демократические транзиты: Теорети-ко-методологические и прикладные аспекты. - М., 1999. - С. 23.
4. См., например: Лукин А. В. Переходный период в России: демократизация и либеральные реформы // Полис. - 1999. - № 2; Клямкин И.М., Лапкин В.В., Пантин В.И. Полити-ческий курс Ельцина: предварительные итоги // Полис. - 1994. - № 3; Симония Н. А. Становление бюрократического капита-лизма в России (1992–1998) // Свободная мысль. - 2000. - № 3.
5. Левада Ю. А. Рамки и варианты исторического вы-бора: несколько соображений о ходе российских трансформа-ций // Куда пришла Россия? Итоги социетальной трансформа-ции. - М., 2003.
6. Ахиезер А. С. Критика исторического опыта: В 3 т. - Новосибирск, 1993; Аверин Ю. П. Циклы государственной ор-ганизации России: из прошлого в будущее // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. - 1999. - № 3.
7. См. например: Токарев А. И. Из истории предста-вительной демократии в России // Вопросы философии. - 1996. - № 2. Бирюков Н., Сергеев В. Демократия и соборность: пред-ставительная власть в традиционной российской и советской политической культуре // Общественные науки и современ-ность. - 1995. - № 6.