Современная государственная политика в сфере реализации и защиты прав и свобод человека и гражданина обусловлена тем, что Россия, как и многие государства мира, взяла на себя обязательство обеспечить любому человеку права и свободы, провозглашенные в международных правовых актах. В силу специфической связи с правовой политикой доминантой рассматриваемого в работе вида государственной политики следует считать совершенствование правовой базы осуществления не только судебной, но и любой защитной деятельности.
        Основные направления реформирования российского законодательства, на основе которого осуществляется судебная защита прав и свобод личности, сформировались в ходе конституционной реформы, обеспечившей качественное преобразование всего российского государства и права, его переход к новому этапу своего развития, к новому историческому типу.
        Общий комплекс мероприятий по реформированию включает прежде всего научное обновление понятийного аппарата соответствующих отраслей российского права. Базовой категорией в этом плане становятся «права человека». Для целей данного исследования уместен краткий обзор трансформации в российскую правовую науку данного термина.
        Общепризнанные права человека – устоявшийся международно-правовой термин [1], который получил широкое распространение, как в международных, так и во внутригосударственных нормативных актах по правам человека. Права человека определяются полноценностью жизни и служат неотъемлемой частью культуры нации, высшим проявлением нравственно-правовых идеалов человека. Уровень развития демократии в обществе определяется не только признанием властью прав и свобод человека, включая ратификацию соответствующих международно-правовых документов, но и наличием эффективного государственного механизма их реализации и защиты. Важная роль в этом отводится правоохранительным структурам, в том числе органам внутренних дел и учреждениям уголовно-исполнительной системы [2]. Но приоритет защитной деятельности судебных органов следует считать непререкаемым.
        Права человека, по мнению большинства юристов, подразделяются на личные (по международной терминологии гражданские), политические, социальные, экономические, культурные, экологические [3]. Право - есть предоставленная кому-ли-бо свобода, возможность действовать или пользоваться чем-либо. Право в объективном смысле – это система общеобязательных норм (правил поведения), установленных государством и обеспечиваемых силой его принуждения (позитивное право), либо вытекающих из самой природы человеческого разума; императив, стоящий над государством и законом (естественное право). В субъективном смысле – это вид и мера возможного поведения лица, государственного органа, народа, государства или иного субъекта (юридическое право).
        Объем прав, входящих в единый правовой статус, в определенной мере зависит от того, выступает ли индивид в качестве человека или в качестве гражданина согласно положениям Конституции Российской Федерации, выделяющей права и свободы человека и гражданина [4]. Человеку, как таковому, отводится автономное поле деятельности, где движущей силой выступают его индивидуальные интересы. Реализация таких интересов осуществляется в гражданском обществе, основанном на частной собственности, в семье, в сфере личной жизни, и опирается на естественные права человека, принадлежащие ему от рождения. Государство, воздерживаясь от вмешательства в эти отношения, призвано ограждать их не только от своего, но и от чьего бы то ни было вмешательства.
        Права гражданина охватывают сферу отношений индивида с государством, в которой он рассчитывает не только на ограждение своих прав от незаконного вмешательства, но и на активное содействия государства в их реализации. Статус гражданина вытекает из его особой правовой связи с государством, осуществляемой через институт гражданства. Исследование политико-правовых аспектов защиты свободы и личной неприкосновенности человека и гражданина является приоритетной задачей современной политико-правовой мысли, у которой многовековые корни.
        В контексте исследуемой проблематики сущность и содержание государственной политики в сфере защиты прав и свобод личности взаимообусловлены факторами устойчивого развития, в число которых включены и сами права. В системе естественных и неотъемлемых прав человека свобода и личная неприкосновенность занимают особое место, поскольку с этим связаны и напрямую зависят все остальные его права. Отношение к свободе и личной неприкосновенности человека, как неотъемлемой составляющей отношений индивида (гражданина) и государства, человека и власти, является показателем уровня зрелости, развитости государства.
        Наиболее обстоятельная и обоснованная характеристика прав человека как важнейшего фактора устойчивого развития человечества, предложена Е.А. Лукашевой. В качестве обоснования данный автор предлагает следующий ряд обстоятельств:
        Во-первых, устойчивое развитие невозможно без обеспечения свободы и автономии личности, по своему усмотрению определяющей способы и сферы своей жизнедеятельности. Поэтому задачей государства и компонентом его правозащитной политики должно стать теоретическое определение и юридическое установление границ свободы человека.
        Во-вторых, провозглашение идеи прав человека положило конец всевластию государства, рассматривавшего человека, как подданного, слепого и послушного исполнителя государственных команд и приказов. Такая ситуация неизбежно вызывала напряженность в обществе, стремление освободиться из-под опеки всесильной власти. Установление партнерства между гражданином и властью, вытекающего из основополагающих принципов прав человека, предотвращает политические и социальные катаклизмы, способствует развитию общества, цель которого избрана и одобрена большинством народа.
        В-третьих, права человека есть главный ориентир и высшая ценность, которой должно руководствоваться государство. Обеспечение, защита прав, свобод, законных интересов человека есть обязанность законодательной, исполнительной, судебной властей. Если эта обязанность соблюдается, то общество может быть охарактеризовано как стабильное, устойчивое, если государство пренебрегает ею, то в обществе создается напряженность, образуется угроза его устойчивому развитию.
        В-четвертых, права человека и их реализация «маркируют» природу государства. При этом важна связь провозглашенных прав и четко отработанных механизмов, процедур, надежно обеспечивающих их реализацию. Нередко тоталитарные государства провозглашают широкий набор прав и свобод, однако их реализация не обеспечивается. Поэтому только связь двух компонентов – провозглашенных прав и механизмов обеспечения их реализации, может свидетельствовать о подлинном демократизме государства. И хотя демократия всегда содержит в себе факторы неустойчивости (борьба мнений, различие понятий, противостояние политических партий и группировок), она все же значительно надежнее обеспечивает стабильность развития, позволяя в той или иной степени отражать, учитывать и примирять все эти различия и противоречия.
        В-пятых, принцип формального юридического равенства, на котором основаны все права человека, примиряет противоречивые и разнонаправленные интересы людей, создает своего рода консенсус, относительно характера их взаимодействия, объема благ и притязаний, на которые может рассчитывать каждый, определяет роль государства в отношении к правам человека и способам их защиты. Права человека консенсуальны по своей природе, поэтому они играют важнейшую роль в установлении согласия в обществе и обеспечении устойчивости его развития.
        В-шестых, значимость прав человека проявляется в их постоянном расширении и развитии. Они охватывают все новые сферы общественных отношений, поскольку последние проявляют неустойчивость и грозят стабильности общественного развития. Обеспечение прав человека не может быть гарантировано в условиях застоя, стагнации. Только устойчивое развитие способствует реальной жизни прав и свобод. Все важнейшие компоненты устойчивого развития кристаллизуются в правах человека – политических, личных (гражданских), экономических, социальных, культурных. Это позволяет применять «человеческое измерение» как ко всей единой системе факторов устойчивого развития, так и к каждому из них в отдельности [5].
        На наш взгляд, перечисленные аргументы можно рассматривать в качестве теоретической основы формирования государственной политики в сфере судебной защиты прав и свобод личности в современном российском государстве.
        Самостоятельной акцией в программе создания теоретико-правовой базы государственной политики в сфере защиты прав и свобод личности следует признать провозглашение, учреждение и реализацию одного из важнейших достояний мирового сообщества – принципа примата норм международного права.
        Декларация прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 г. впервые в истории России закрепила верховенство общепризнанных международных норм, относящихся к правам человека, над внутринациональным правом. Конституция Российской Федерации, принятая 12 декабря 1993 года, установила приоритет международного договора, открыв дорогу непосредственному применению предусмотренной им нормы права в различных областях деятельности на внутринациональном правовом пространстве. Это положение распространяется также и на нормы права, регламентирующие правовое положение участников судопроизводства с ранней стадии.
        В связи с этим в нашей стране развернулась крупномасштабная, осуществляемая поэтапно кампания по приведению всего российского законодательства в соответствие с нормами международного права. Для целей настоящего исследования важным представляется анализ тенденций и закономерностей прежде всего процессуального законодательства, а также мероприятий по установлению сотрудничества России с организационными структурами Совета Европы, по внедрению в нашу страну действия его контрольных механизмов.
        Следует присоединиться к точке зрения С.А. Глотова, считающего, что в условиях глобализации важной остается проблема наполнения прав и свобод человека реальным содержанием, функционирования наднациональных институтов контроля за соблюдением этих прав. Здесь интересен как накопленный Советом Европы опыт по контролю за соблюдением прав человека, так и практика сотрудничества Российской Федерации с Европейским Судом по правам человека в Страсбурге, «Антипыточным Комитетом» и Парламентской Ассамблеей Совета Европы [6].
        Этот опыт сегодня весьма активно изучает- ся [7], есть масштабные элементы внедрения, которые впоследствии, возможно, дадут положительный эффект. Например, передача под воздействием Совета Европы системы исполнения наказания из ведения Министерства внутренних дел РФ в ведение Министерства юстиции России; введение в РФ поста Уполномоченного по правам человека; проведение объявленной судебной, и в целом правовой реформы, в том числе в целях реализации ряда норм Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (в т.ч. ст. 5 ЕКПЧ: «каждое арестованное лицо незамедлительно доставляется к судье...», ст. 6 ЕКПЧ: «каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право... допрашивать показывающих против него свидетелей...») и т.д.
        Во многом эти вопросы нашли свое отражение в специальном докладе О.О. Миронова, занимавшего в то время должность Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. В докладе охватывается круг проблем, связанных с реализацией обязательств, принятых Россией при вступлении в Совет Европы и присоединении к важнейшим международным документам этой организа-ции [8]. Российской Федерацией ратифицированы основополагающие конвенции Совета Европы: Европейская Конвенция о защите прав человек» и основных свобод с дополнительными протоколами к ней. Многие правовые принципы и нормы, заложенные в Конвенциях, уже начали работать в Российской Федерации. Например, п. З ст.5 Европейской Конвенции о защите прав человека и основанных свобод «каждое арестованное... лицо незамедлительно доставляется к судье... и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда» [9].
        Работают и статьи 1 и 2 Европейской Конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинства обращения или наказания, согласно которым Антипыточный комитет осуществляет следующие мероприятия: 1) «посредством посещений изучает обращение с лицами, лишенными свободы, с целью усиления, если это необходимо, их защиты от пыток и бесчеловечного или унижающего достоинства обращения или наказания»; 2) «каждая страна разрешает посещения... любого места в пределах своей юрисдикции, где содержатся лица, лишенные свободы органами публичной власти» [10].
        По справедливому утверждению аналитиков, Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод явилась в значительной степени результатом компромисса. В годы создания Совета Европы ее члены не были готовы к отказу от части своих суверенных прав, переводу наднациональной защиты прав человека на более высокий уровень и предоставление индивиду права на прямой доступ в Суд. Сейчас такие условия созрели.
        Протокол № 11 к ЕКПЧ предоставил индивиду, неправительственным организациям и группам лиц возможность направлять петиции непосредственно в Суд. Этот протокол вступил в силу в октябре 1997 года после того, как все государства-участники подписали и ратифицировали его. Решения Суда обязательны для государств-участников, и за их осуществлением наблюдает Комитет Министров Совета Европы.
        Таким образом, созданный в соответствии с Европейской Конвенцией и протоколом № 11 механизм является, по сути дела, наднациональной властью. Решения суда, имеющие значение прецедента, оказывают значительное влияние на формирование и развитие доктрины европейского права. Ими в повседневной практике руководствуются судебные органы государств-участников.
        Отвергая законность национальных судебных решений. Европейский Суд побуждает государства пересматривать действующее законодательство и практику его применения» [11].
        По мнению бывшего Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации О.О. Миронова, в органах Совета Европы сложилась коренным образом отличающаяся от российской так называемая система прецедентного права (признающая одним из главных источников права судебные решения), во многом базирующаяся на англосаксонских принципах.
        В этой связи существенные перемены должны произойти в психологии российских юристов: судей, прокуроров и адвокатов. Также требуют соответствующих изменений механизмы подготовки и переподготовки юридических кадров. Важной и сложной задачей в условиях России будет необходимость учитывать решения контрольных институтов Конвенции, которые носят разъяснительный характер и относятся к конкретным ситуациям в государствах-участниках Конвенции. Таких решений уже накоплено много тысяч, и именно на базе их изучения и применения участники Конвенции определяют пробелы и дефекты действующего законодательства, могут на основании имеющихся прецедентов прогнозировать возможности возникновения и условия разрешения спорных и конфликтных ситуаций между физическими силами и государственными органами [12].
        Следует отметить, что в феврале 2001 года Государственной Думы ФС был принят Федеральный Закон: «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод» [13]. Речь идет о серьезном шаге на пути выполнения Россией обязательств, взятых при вступлении в Совет Европы, реализации политических и правовых стандартов данной европейской социальной организации.
        В законодательство РФ были внесены изменения и дополнения, касающиеся необходимости изменения принудительной меры медицинского характера либо прекращения ее применения, освидетельствования лица, в отношении которого применяются данные меры (ч.2 ст. 102 УК РФ); уточнения понятия жилища, под которым в УК РФ «понимается индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания...» (с. 139); прослушивания телефонных и иных переговоров, что «допускается только в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении тяжких или особо тяжких преступлений, а также лиц, которые могут располагать сведениями об указанных преступлениях. Фонограммы, полученные в результате прослушивания телефонных и иных переговоров, хранятся в отпечатанном виде в условиях, исключающих возможность их прослушивания и тиражирования посторонними лицами» (ст. 5, 8 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности») и т.д.
        В целом, можно сделать вывод о том, что интеграция РФ в Совет Европы и в другие европейские политико-правовые институты повлекла за собой значительные изменения, как в действующем российском законодательстве, так и в предполагаемом к принятию. На большинство из ныне действующих законодательных актов (включая Конституцию РФ, Кодексы и т.п.) были получены заключения экспертов Совета Европы, выводы которых учитывались в практической работе разработчиков законопроектов и правоприменителей.
        Остановимся на некоторых итогах реформирования российского законодательства и в его русле правоприменительной практики, которые с полным основанием можно включать в содержание государственной политики России в сфере судебной защиты прав и свобод личности.
        Прежде всего следует напомнить, что с участием экспертов Совета Европы в РФ был разработан и принят целый ряд кодифицированных документов: Уголовный Кодекс РФ, Уголовно-процес-суальный Кодекс РФ; Уголовно-исполнительный Кодекс РФ, Трудовой Кодекс РФ, Гражданский Кодекс РФ и другие законодательные акты. Принятие всех этих актов имеет важное значение в деле защиты прав человека в современных условиях.
        Так, например, одним из требований Резолюции Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) № 193 от 25 января 1996 года о приеме РФ в Совет Европы являлось принятие нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Кодекс, как известно, был принят в декабре 2001 года (вступив в силу с 1 июля 2002 года, а не с 1 января 2004 года, как планировалось), определив судебный порядок применения ареста (заключения под стражу), содержания под стражей, а также задержания подозреваемого на срок свыше 48 часов.
        Это свидетельствует о том, что Кодекс направлен на демократизацию уголовного судопроизводства, повышение правоохранительной и правозащитной роли суда, освобождение его от обвинительных функций, расширение круга участников уголовного судопроизводства, прав сторон в суде, обеспечения их процессуального равенства.
        По сравнению с ранее действовавшим законодательством права участников уголовного судопроизводства существенно расширены. Введено новое для уголовно-процессуального законодательства понятие - стороны в суде: сторона обвинения (прокурор как государственный обвинитель, потерпевший, его законный представитель, гражданский истец, их законные представители) и сторона защиты (подсудимый, его законный представитель, защитник, гражданский ответчик, его законный представитель). Установлен 48-часовой срок задержания лица по подозрению в совершении преступления с момента его фактического задержания. Определен максимальный срок содержания под стражей до суда - 12 месяцев, по истечении которого мера пресечения в виде заключения под стражу продлена быть не может, а обвиняемый, содержащийся под стражей, подлежит немедленному освобождению (в исключительных случаях для лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений, этот срок может быть продлен до 18 месяцев). Отменено ограничение времени ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами оконченного производством уголовного дела» [14].
        В то же время, по мнению ряда ученых-экс-пертов и правозащитников, новый УПК РФ имеет ряд серьезных недостатков. Кодекс нарушает принцип презумпции невиновности, закрепленный в п. 2 ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ограничивает право обвиняемого на защиту. Ряд его положений противоречит праву человека на справедливое и публичное разбирательство его дела независимым и беспристрастным судом, гарантированных Конвенцией.
        Тем самым реализация одного из самых существенных обязательств России о совершенствовании уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального законодательства в целях приведения его в соответствии с европейскими стандартами проведена половинчато, во многом формально. Такое отношение не создает прочных предпосылок, отвечающих цивилизованным образцам преобразований в данной области, тем более с учетом репрессивного менталитета правоохранительных органов, отчетливо проявившегося в ходе работы над новыми кодексами» [15].
        Иной точки зрения придерживается И. Михайловская, считающая, что «фактически все принципы уголовного судопроизводства, закрепленные в УПК РФ, представляют собой гарантии прав граждан (частных лиц), являющихся участниками процесса, и, прежде всего обвиняемого (подозреваемого, подсудимого)» [16].
        Д.Н. Козак, бывший в то время руководителем рабочей группы по совершенствованию законодательства в судебной системе, созданной на основании Указа Президента РФ от 29 ноября 2000 года, считает, что «новый УПК построен на идеологии верховенства права, безусловного приоритета таких незыблемых общечеловеческих ценностей, как свобода и личная неприкосновенность, независимый и беспристрастный суд, презумпция невиновности, состязательность и равноправие сторон, соразмерность применения мер процессуального принуждения. Это основные конституционные принципы, которые призваны реализовать новый УПК» [17].
        Как показала судебная практика за время действия УПК РФ с июля 2002 года и по настоящее время, этот основополагающий документ далеко не совершенен. Со дня принятия его Государственной Думой 22 ноября 2001 года и одобрения Советом Федерации 5 декабря 2001 года, с учетом «пробелов», допущенных законодателем, а также на основе судебной практики за достаточно небольшой период времени он претерпел ряд серьезных изменений [18]. Следует, однако, заметить, что ряд ученых, а также судебных и прокурорских работников до сих пор выражают серьезную озабоченность несовершенством многих норм, заложенных в УПК РФ [19].
        Пока лишь можно констатировать, что судьи довольно успешно «заменили» прокурорских работников в деле осуществления арестов, коллапса в данной части правоприменительной практики с 1 июня 2002 года не возникло, хотя общее число арестов и сократилось.
        Подводя итог, можно выделить следующие доминанты теоретико-правовой базы государственной политики в сфере защиты прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации.
        1. Стержнем теоретической основы государственной политики в сфере судебной защиты прав и свобод личности следует считать учение о правах человека и гражданина, положительно воспринимаемое современной Российской правовой доктриной и оказавшее существенное влияние на концептуальное обновление подходов к правопониманию, правообразованию и правоприменению. В соответствии с данным научным направлением государственно-властные структуры осуществляют отбор конструктивных программ, организационных структур и технологий для решения задач обеспечения эффективной защиты прав и свобод личности в государстве, формируя тем самым государственную политику в рассматриваемой сфере.
        2. Следует учитывать общемировые интеграционные процессы в праве, в числе которых особое значение для нашей страны приобрело провозглашение и учреждение принципа примата норм международного права, в соответствии с которым осуществляются все процессы по разработке нового и совершенствованию действующего законодательства России в целом и в сфере судебной защиты прав и свобод личности в том числе. С учетом этого обеспечение соответствия правозащитного законодательства международным стандартам в области прав человека составляет сущностной компонент государственной политики в сфере судебной защиты прав и свобод личности.
        3. Особое значение для целей государственной политики в сфере защиты прав и свобод личности имеет совершенствование российского процессуального законодательства, несовершенство и пробелы которого очевидны, и потому их восполнение должно являться приоритетным в законодательной деятельности Российской Федерации. Необходимость повышения продуктивности процессуального правового массива обусловлено тем, что в его нормах получают закрепление не только важнейшие защитные правомочия граждан, но и основополагающие гарантии реализации правозащитных механизмов.
        Подводя итог по главе в целом, считаем возможным констатировать, что цель научной разработки понятийного и правового инструментария государственной политики в сфере судебной защиты прав и свобод личности в Российской Федерации и обоснования основных направлений совершенствования теоретико-правовой базы государственной деятельности в сфере судебной защиты прав и законных интересов граждан достигнута и представлена в выводах и обобщающих положениях, сформулированных по каждому параграфу. В соответствии с ними будут выстраиваться наши дальнейшие рассуждения.

Примечания:

1. Азаров А., Ройтер В., Хюфнер К. Защита прав человека: Международные и российские механизмы. - М., 2000. - С.276-282.
2. Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. - М.: ИД «Юриспруденция», 2003. - С. 70.
3. Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ИНФРА-М, 2001.
4. Фомиченко Т.М. Право на жизнь в системе прав и свобод человека и гражданина в российском законодательстве // Новое в российском и международном праве. Вып.1. - М.: 2001. - С. 116.
5. Права человека: итоги века, тенденции, перспективы / Под общ. ред. член-корр. РАН Е.А. Лукашевой. - М.: НОРМА, 2002. - С.37.
6. Глотов С.А Конституционно-правовые проблемы сотрудничества России и Совета Европы в области прав человека. - Саратов: Изд-во СГАП, 1999.
7. Берестнев Ю. Европейские стандарты и реформирование российской правовой системы, Тиунов О. О роли Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и решений Европейского суда по правам человека в практике Конституционного суда РФ. Исполнение решений Европейского суда по правам человека, Россия и Совет Европы, перспективы взаимодействия: Сборник докладов. - М.: Институт права и публичной политики, 2001. - С 69-104.
8. Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации / О выполнении Россией обязательств, принятых при вступлении в Совет Европы. Защита прав человека Сборник документов. 2001-2003 / Под общ. ред. Заслуженного юриста Российской Федерации, д.ю.н., проф. О.О.Миронова; Сост.: А.Г.Майоров, А.А. Песляк. - М.: ИД «Юриспруденция», 2003. - С. 239-271.
9. Право Совета Европы и Россия / Сост. и автор предисловия С. Глотов. - Краснодар, 1996. - С. 257.
10. Там же. - С.257.
11. . Права человека: учебник для вузов. - М., 1999. - С. 515-516.
12. Европейский суд по правам человека: порядок обращения. - М., 1999. - С. 3-4;
13. Собрание законодательства РФ. - 2001. - №9. - Ст.813.
14. . Там же.
15. Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации / О выполнении Россией обязательств, принятых при вступлении в Совет Европы. Защита прав человека Сборник документов. 2001-2003 / Под общ. ред. Заслуженного юриста Российской Федерации, д.ю.н., проф. О.О. Миронова; Сост.: А.Г. Майоров, А.А. Песляк. М.: ИД «Юриспруденция», 2003. - С. 367.
16. Российская юстиция. - 2002. - № 7. - С. 2-4.
17. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ / Отв. ред. Д.Н. Козак, Е.Н. Мизулина. - М.. 2002. - С.46.
18. Федеральные законы от 29.05.2002 г. № 58-ФЗ; от 24.07.2002 г. № 98-ФЗ; от 24.07.2002 г. № 03-ФЗ; от 25.07.2002 г. № 12-ФЗ; от 31.10.2002 г. № 133-ФЗ; от 30.06.2003 г. № 86-ФЗ; от 04.07.2003 г. № 92-ФЗ; от 04.07.2003 г. № 94-ФЗ; от 07.07.2003 г. № 111-ФЗ; от 08.2.2003 г. № 16-ФЗ.
19. Право Совета Европы и Россия / Сост. и автор предисловия С. Глотов. - Краснодар, 1996. - С. 88.